Резекненский Поэтический Вестник Выпуск N 132

Какие литературные события ожидаются у наших собратьев по перу в Литве? Вопрос совершенно не праздный, учитывая, что именно там, в Вильнюсе, в последние годы выходит, пожалуй, крупнейший русскоязычный поэтический ежегодник Балтии «СТУПЕНИ» — Международный литературно-публицистический альманах. Тем более что его постоянными участниками являются латвийские поэты. И этот год, слава Богу, не исключение. Готовятся к изданию «СТУПЕНИ-2023». Этот выпуск, как и VII Международный литературный  фестиваль-конкурс «БАЛТИЙСКИЙ ГАМАЮН» (тоже, кстати, в Вильнюсе), приурочен к 150-летию поэта, переводчика, дипломата Юргиса Балтрушайтиса и 15-летию МАПП (Международная ассоциация писателей и публицистов) в Литве. Традиционно очередные «Ступени» выходят при поддержке Департамента нацменьшинств при правительстве Литовской Республики. Конечно, после прихода книги к читателю о ней и ее организаторах «Вестник» расскажет, а сегодня в виде анонса — стихи некоторых участников.

ЮРМАЛЦИЕМС

Да, черт возьми, я пряный воздух,
Как масло на домашний хлеб,
Кладу на грудь с лицом серьезным 
И восхищен, как римский плебс...
 
Опять у северного моря
Вдыхаю сырость мутных волн...
Не возбуждаясь и не споря,
Бреду на старый, ветхий мол.
 
А там волну светлей лазури
Пронзает предзакатный луч.
Мы с ним на посошок покурим,
И он растает среди туч... 
Александр КАШТАНОВ, Литва

КОВЧЕГ

град ударил словно долото
и разбилось озеро зеркальное
мы уйдем наверно далеко
в холод нашатырного заката

навсегда отсюда мы уйдем
потому что выродилось племя
тех кто жизни воздавал трудом
потому что выветрилось время

ждут ли нас в той парусной дали?
ждет ли вообще кого-то кто-то?
или жгут мосты и корабли
нарушая протокол Киото?

сеют аллергию тополя   
вороны пророчат нам кочевье
и уже стоит на стапелях
первое подобие ковчега
Юрий КАСЯНИЧ, Латвия

ПАМЯТИ 
ЮРГИСА БАЛТРУШАЙТИСА

Нет, он не тот, кто жар мгновенья
В строке стремится сохранить:
Эмоции отхлынет пена.
Он собирает янтари

Своих раздумий стародавних:
Былых тысячелетий сгустки
В его творениях наглядны,
Слезу сосны явив искусству.

Миры иные он постиг —
Он прозревает в час надвысный
И времени глухой посыл,
И уязвимость символизма.

Он целомудрен был в стихе,
И в этом — сдержанность литовца.
Он приосаниться хотел
Пред тем, как в душу к нам ворвется.
Эляна СУОДЕНЕ, Литва

СИЯЛА ЗВЕЗДА

Звезда в небесах сияла, 
звучала музыка…
Ты весело так смеялась, 
но это была иллюзия.
Вот и ушел твой поезд, затих перрон.
Осталось всего нас двое, я и он…
Где-то за тучкой далекой 
сияла звезда.
Мне стало так одиноко, 
как никогда…
Осыпались с кленов листья 
в ворохи золота,
Летят журавли в поднебесье 
к теплу от холода.
Упала снежинка первая, 
хрустальная звездочка,
Пушистая, нежная, 
белая с темного облачка…
Куда же унес тебя поезд, 
Осень любимая?
Вот и закончилась 
повесть наша красивая…
Стало мне так одиноко, как никогда,
Где-то за тучкой 
далекой сияла звезда. 
Павел КУЗОВЛЕВ, Россия

* * *

Твою душевность сердцем знаю
И оттого переживаю.
В тоске нещадной, сам не свой,
Я знаю, что не твой герой.
С друзьями — не к лицу тягаться.
Мне б только лучиком остаться
Твоей души с рассветом дня...
Живу, как видишь, без огня.
Мои стихи — тебе, веселой —
Когда-то станут баркаролой:
Летящей песней по волне
В чужой, далекой стороне.
Тоски я одолею тьму,
Не обращаясь ни к кому.
Грести возьмусь веслом одним
По ходу лет, по ходу зим…
 И о тебе душою петь,
Стремясь обнять, прижать, согреть —
Хотя бы образ нежный твой,
Ранимый, трепетный, живой. 
Иван КУНЦЕВИЧ, Латвия

ВЕСНА 
В КОКТЕБЕЛЕ
Памяти М. Волошина

Март окрасил пейзаж 
в спелый цвет абрикоса,
И весна на мольберте 
фиксирует жизнь.
Крики птиц, словно рифмы, 
сорвались с утеса,
В виноградные лозы 
созвучья вплелись.
Дом, как прежде, раскрыт 
для словесных сражений.
Раз — укол, два — 
укол, кто-то падает ниц.
Только слышит Волошин 
среди поражений
Ликованье силлабо-тонических лиц.
Эльвира ПОЗДНЯЯ, Литва

МЯТЕЖНАЯ ДУША

Марине Цветаевой

Как птице в клетке — 
жизнь невмоготу.
Мятежная душа болит и плачет, 
Всё ищет место — там, где всё иначе,
Страны родной покинув неуют.
Она — поэт серебряного века.  
Таких в миру — 
по пальцам сосчитать.
О, сколько же талантов в человеке!
Но рок идет за нею, словно тать.
Дитя свободы под пятой запретов —
На то табу… и этого нельзя.
Попала в черный 
список для поэтов —
Тяжелая ей выпала стезя.
Стихи ее — душевные порывы —
Понятны и близки нам до сих пор.
Всё те же в нашем обществе нарывы,
И в творчестве о том же разговор.
Душе ее свободы не хватало.
Не может власть свободу допустить.
А птицей в клетке маяться устала.
Каков уход — не нам ее судить…
Оставила нам творческий подарок —
Вся жизнь, запечатленная в стихах.
Короткий путь ее был страстно ярок,
Как радуга в таинственных мирах.  
Самоилас ЛОРМАНАС, Литва

В ДОЛИНЕ ВЕРНОСТИ

Скучаю по тебе с рассвета до заката...
Мечтаешь обо мне до самого рассвета.
Уж по-весеннему опять земля одета.
Отнюдь не время — в расставанье виновато.

Ты жарко обещал любить всем сердцем.
Тебя могу я ждать тысячелетья!
Совместных дней счастливых многоцветье
Нам улыбнется ласковым младенцем.

Ты подарил мне сакур сад цветущий,
Я светлячками небо озарила.
Восходит счастья нашего Светило,
В долине верности мы встретим день грядущий.

...А лепестки цветов летят 
в порывах ветра,
И сонмы светлячков кружат
 в ритмичном танце.
Чарующе звучит мелодия романса…
Навек живительной 
любовью мы согреты!
Ольга РЯБИНИНА, Литва

ШАЛЯПИНУ

Cлавянин — широкоплеч, могуч,
Сила духа русского — царь-бас!
Горная вершина среди круч —
До сих пор притягивает нас.
Равных нет: босяк-аристократ,
Любящий отец, но страсть — театр.
Со статиста начал за пятак,
Сотни арий — стал репертуар!
Скульптор, живописец и гример,
И в карикатуре был силен,
Артистичен, весел и умен,
И в немом кино снимался он.
Всем он близок, мира гражданин,
Есть в судьбе и Голливуд, Литва,
Петербург, Италия, Москва —
До сих пор ни с кем он не сравним.
Елена ШЕРЕМЕТ, Литва

БЕДА. ДЕНЬ 115-Й

Весь мир в комок кровавый сжался...
Пульс смерти бьется жилкой у виска,
И с торжеством 
глядит жестокосердье
В страницы стертого 
войной черновика.

В лампадах у икон, давно лукавых, —
Елей отравленный… 
неверья, нелюбви.
В напрасном пламени 
свечи заупокойной —
Темно. Обман. И память лишь чадит.

Через бойницы 
не прорваться к свету.
Обожжена, истерзана... 
Не подыщу слова.
Как мир, душа в комок 
кровавый сжалась,
Но всё еще жива... Пока... жива...
Мара ФЛОРИНСКАЯ, Украина

И СНОВА Я ЗДЕСЬ

И снова я здесь,
 в милых сердцу просторах,
В ладонях держу васильковое море.
Колышется нива волной золотой,
Вселяя надежду на мир и покой.

Июльского солнца веселая ласка
Опять возвращает в забытую сказку,
В фантазию милую, в песню без слов,
Где сладостно пью синеву васильков.

Иду, обивая прозрачные росы…
И вдруг вспоминаю мальчишку 
«матроса».
Он важно испытывал в луже фрегат,
Что сам и придумал на зависть ребят.

Кораблики наши уплыли с мечтою,
Теперь облака-корабли надо мною,
А под ноги стелется красками луг…
Родной уголок — мой спасательный круг.
Надежда МОМЛИК, Беларусь

У ГРОБНИЦЫ РАХИЛИ

И умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем. 
Иаков поставил над гробом ее памятник. Это надгробный памятник Рахили до сего дня. (Быт. 35:19–20)

Здесь слышен плач Рахили между стен
бетонных о судьбе своих потомков*.
За стенами грохочет Вифлеем.
Сквозь крики муэдзинов голос тонкий
слышней, чем бормотание веков,
приткнувшихся к пророческой могиле,
и стон изгнанников, и бряцанье оков
сынов Израиля, бредущих в плен уныло.
Поплачь еще, Рахиль, поплачь, чтоб темь,
что нынче правит миром, отступила!
Чтоб над детьми твоими вспыхнул день,
я поцелую краешек могилы,
поглажу плиты, прошепчу: «Пойми,
Они мне — дети, всех давно простила…»
Снаружи, за бетоном, грешный мир
беснуется, забыв свои могилы...
Виктория ЛЕВИНА, Израиль

21 июня 2023
Голосов еще нет

Добавить комментарий

1 + 1 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.